По всей видимости, 9 мая 2020 года войдёт в историю также, как 75 лет назад вошло в историю 9 мая 1945 года. С детства для меня День Победы – это Великий и Святой праздник, это день всеобщей радости и ликования. Таким этот день считала моя бабушка, прошедшая немецкий плен, таким он был бы для его брата, пропавшего без вести на Соловьёвой переправе, таким он был для моего прадеда, не дожившего до Победы всего 3 недели. Но сегодня меня душат слёзы горечи и обиды, что праздник – это не праздник. Нет парада, нет ставшего традиционным шествия Бессмертного полка, нет встреч со старыми знакомыми у Вечного огня. Ничего нет. Лет15-20 назад, когда мы с мамой ходили на торжества в город, мы встречали фронтовиков, которых лично знали, общались. Я всегда с благоговением смотрел на их одежду, украшенную орденами и медалями. Сегодня их уже никого нет в живых. К сожалению, такова жизнь. Так получается, что до следующего юбилея доживут буквально единицы участников Великой Отечественной войны, свидетелей тех страшных событий. Останется только память.

Преклоняясь перед героическим подвигом тех великих Людей, которые сложили свои головы в годы лихолетья и умершим в мирное время, я с утра отправился в Сквер памяти Героев, чтобы возложить цветы. Как же отрадно видеть, что, несмотря на различные запреты, запугивания с телеэкранов, люди несли цветы к Вечному огню и Могиле неизвестного солдата. Да, это не было таким огромным потоком, как происходило в предыдущие годы, но люди шли, шли, шли. Молодые и в возрасте, шли те, для кого этот день реально Святой, те, кто чтит память своих предков. Шли с портретами дедов, не забывая их. В этот момент стало действительно гордо, что наш народ, невзирая на все трудности, хранит в груди тот самый «завещанный вечный огонь».

Возложив цветы, я направился на Братское кладбище, которое по-прежнему считается закрытым для массового посещения. Ежегодно я убираю какое-нибудь забытое захоронение, но стараюсь об этом не афишировать, добрые дела должны быть тихими, но сегодня я не могу молчать.

Ещё в прошлом году я принял решение в преддверии Дня Победы убрать очередную заброшенную могилу участника Великой Отечественной войны. Поскольку этот год был объявлен годом Памяти и Славы, то хотелось провести какое-нибудь небольшое, я бы даже сказал маленькое (может даже малюсенькое) мероприятие в рамках юбилейного года. Работая в системе здравоохранения, я решил убрать могилу именно врача.

Перед трудом врачей я преклонялся задолго до того, как это стало модным в последние 2 месяца. Собирая материал для книги, посвящённой заслуженным врачам, изучая биографии, я удивляюсь почему только сейчас, когда в мире разразилась пандемия, стали говорить – врачи-герои. Они таковыми были всегда. Во время войны хирурги не спали ночами, стоя за хирургическим столом, хрупкие медсёстры выносили раненых на собственных плечах с поля боя, иногда будучи сами раненными, они лечили бойцов, которые лежали в том же самом госпитале. Но и в мирное время, врачи продолжали заниматься тем же самым, в любой момент их могли поднять на вызов, и тогда в ночи на телеге приходилось ехать несколько километров, чтобы спасти жизнь ребёнку или старику.

Так получилось, что занимаясь фотофиксацией Братского кладбища, моя мама, сама того не зная нашла могилу Михаила Михайловича Лилова. А знать она этого не могла, потому что могила его находилась в крайнем запустении. По периметру она окутана деревьями, одно из которых проросло через ограду, чем сильно её деформировало. Из-за этой деформации попасть внутрь было практически невозможно, так как калитка значительно ушла в землю. К тому же «сердобольные соседи» с соседних захоронений, видя, что данное захоронение не посещается, почему-то решили, что там похоронены не люди, а находится свалка. Поэтому решили скидывать в ограду весь мусор – бутылки, фантики, старые цветы, ветки. Что тут скажешь? Да ничего.

Ещё в начале года мне хотелось организовать моих коллег по работе на уборку этого захоронения. И они даже были согласны, но… всё пошло по совершенно другому сценарию. Под предлогом угрозы заболевания коронавирусной инфекцией запрещено не то, что массовые (!) мероприятия, но даже общение с друзьями и родственниками (!!!) Вот поэтому я и решил, что буду убирать это могилу не «массово», а «персонально». Когда же стало известно, что День Победы перенесён также, как и день окончания Второй мировой войны, то я понял, что устроить уборку я должен именно 9 мая.

Почему именно Лилов? Он родился в 1898 году в Вязьме. С молодых лет работал медиком, а в 1926 году окончил Смоленский мединститут. Получив диплом, он работал санитарным врачом, заведующим амбулаторией. На протяжении нескольких лет руководил Смоленским горздравотделом, а перед войной был главным врачом 2-й советской больницы в Смоленске, которая сегодня называется Клиническая больница скорой медицинской помощи.

А потом началась война. Как и все врачи, Михаил Михайлович был мобилизован в действующую армию, имея опыт участия в Гражданской войне и походе в Западную Белоруссию в 1939 году. Командуя 223-м отдельным медсанбатом он сумел организовать работу всех лечебных отделений, что позволило спасти тысячи жизней раненым советским солдатам и офицерам. В последующем он был начальником отделения госпиталя легко раненых № 5286, а затем возглавил лечебный отдел Управления полевого эвакопункта № 157 60-й армии. Продолжая заниматься организационным организационными вопросами, Михаил Михайлович занимался лечебной работой, поставив на ноги и вернув в строй не одну сотню бойцов. За свой самоотверженный труд он был награждён орденами Красного Знамени и Отечественной войны 2-й степени.

Демобилизовавшись в 1946 году, он вернулся в Смоленск, где был назначен заместителем заведующего облздравотделом. В 1951 году переехал на Камчатку, где возглавлял областной отдел здравоохранения. Но в 1955 году вновь вернулся в Смоленск, где до выхода на пенсию трудился заместителем заведующего облздравотделом. Умер М.М. Лилов в 1968 году.

Многое в его жизни осталось нереализованным, так его представляли к ордену Ленина, но в итоге наградили орденом Красного Знамени. Представление же к званию «Заслуженный врач РСФСР» вообще же осталось без внимания. Тем не менее, всю свою жизнь Михаил Михайлович Лилов посвятил лечению больных и спасению жизней, а большую часть жизни он отдал смоленскому здравоохранению.

Итак, приехав на Братское кладбище всё было без изменений – свалка на могилах М.М. Лилова и его родных и перекошенная ржавая ограда. Попасть внутрь семейного захоронения по-прежнему было невозможно, да и вообще, чтобы к его могиле нужно пройти через соседнюю калитку.

Включив музыку военных для воодушевления и создания праздничной атмосферы (пусть это прозвучит кощунственно в рамках кладбищенской тематики), первым делом откопал калитку, чтобы можно было уже попасть внутрь. Ну а затем на протяжении нескольких часов я выносил накопленный даже не годами, а десятилетиями мусор. Почему говорю десятилетиями, в этой свалке мне попались два старых пластмассовых пиона. Точно такие же пионы мы с мамой ставили нашей бабушке в 1992 году. В результате я вынес несколько мешков мусора, веток. Осталось только покрасить ограду, но это я решил оставить на будущее, ко Дню медицинских работников.

Пока я работал, обратил внимание, что на кладбище, несмотря на вывешенные объявления о запретах, приходят люди. Приходят, чтобы просто возложить цветы и почтить память своих предков. Особенно бросилась в глаза картина: на кладбище пришла молодая девушка, по всей видимости со своим младшим братом, они несли в руках тюльпаны и нарциссы, которые возложили к братской могиле, расположенной буквально в 5 метрах от могилы М.М. Лилова. Они положили цветы, поклонились и ушли. А мне же стало интересно, вот простые люди помнят, а помнят ли наши власти о братских могилах? Нет. Прошлогодний венок, выгоревшие искусственные цветы, осыпавшаяся побелка, пробивающаяся сквозь брусчатку трава, полустёртые имена погибших солдат и свежие цветы, возложенные такими же людьми, как та девушка с мальчиком. Видимо, закрыв кладбища для посещения людьми, власти либо забыли, что здесь на Братском кладбище есть 4 братских могилы, либо понадеялись, что на кладбища действительно никто не будет ходить, а может под предлогом «короны» можно не делать ничего. Факт остаётся фактом.

По возвращении домой, проходя мимо окон многоэтажки, в которой живу, я наблюдал, что на балконах некоторых квартир выставлены те самые портреты ветеранов, которые ежегодно проносят люди в Бессмертном полку. И всемирная сеть пестрит фотографиями ветеранами. Люди помнят – а это самое главное.

О тех,

кто уже не придёт никогда, -

заклинаю, -

помните!

Алексей Мошков

9 мая 2020 г.

P.S.

Но в мае всё не закончилось. История имела продолжение.

В День России, 12 июня, мы с моим коллегой по работе, Александром Ткаченковым, организовались и покрасили ограду, которая не видела ухода многие и многие годы.

Оставалось сделать последнее - заменить ветхий крест на захоронении тёщи М.М. Лилова, Лидии Михайловны Добронецкой. Так получилось, что этот крест был приобретён И.А. Флиманковой для обозначения захоронения "знатока архитектуры Смоленска" Ивана Макаровича Хозерова, похороненного на Военном кладбище в Минске. И даже крест успел побывать в белорусской столице, но когда его туда привезли, то он не понадобился. На могиле Хозерова крест уже установили. Таким образом, крест был передан в моё распоряжение для грамотного его использования. Заказав табличку, нужно было лишь его водворить на место своего пребывания. Что и было сделано моим отцом и мной 4 июля.