Очерки/Дела
Имя Тараса Гурьевича Гапоненко известно далеко не каждому человеку, его могут лишь вспомнить разве что специалисты-искусствоведы, я сам узнал о нём лишь в 2014 году. Однако же это крупный живописец, ставший одним из четырёх смолян, получивших всесоюзное признание и удостоенного звания народного художника СССР.
Тарас Гурьевич родился 5 марта (20 февраля по старому стилю) 1906 года в бедной крестьянской семье в небольшой деревне Старая Заворонь Ельнинского уезда Смоленской губернии. Сейчас от этой деревни не осталось никакого напоминания, а территория, где она располагалась в нескольких километрах от деревни Арнишицы Угранского района, поглощена густыми лесами.
Рано оставшись без родителей, Тарас вынужден был добывать средства на пропитание, батрача у зажиточного крестьянина в родной деревне. В 1917 году он перебрался в город Кимры Тверской губернии, где стал работать истопником и разъездным кучером, помощником пчеловода, а затем табельщиком в совхозе «Дубна». С 1920 года он находился в детском доме города Корчева. По собственной инициативе экстерном получил среднее образование за четыре с половиной года.
В том же 1920 году молодой Тарас вступил в комсомол, а уже на следующий год был избран делегатом Тверского губернского съезда РКСМ. На протяжении трёх лет он входил в состав уездного комитета комсомола, и столько же был его председателем в Комиссии по делам несовершеннолетних при отделе народного образования. За успешное выполнение заданий по обеспечению работой специалистов высокой квалификации имя Гапоненко было занесено на губернскую доску почёта.
Однако Тараса не сильно прельщала административная работа, ему хотелось чего-то большего и в 1924 году он приехал в Москву, где поступил в Высший художественно-технической институт. Он учился на монументальном отделении живописного факультета, среди его педагогов были крупные художники и графики Н.М. Чернышев, К.Н. Истомин, В.А. Фаворский, П.В. Кузнецов. Студенческие каникулы Тарас проводил в родной Смоленской области и ставшей для него родной Тверской. В 1929 году он работал в совхозе «Гигант» и на МТС имени Т.Г. Шевченко под Одессой, где он выполнил свою первую крупную картину «Сенокос», ставшую его дипломным проектом.
С 1929 года Тарас Гапоненко вступил в Ассоциацию художников революции и в этом же году принял участие в 11-й выставке Ассоциации, представив картину «Красноармеец в деревне». С этого времени он стал постоянным участником выставок, проходивших в Советском Союзе и за рубежом. В 1930 году Тарас Гурьевич участвовал в выполнении монументально-декоративных работ по росписи клуба завода «Пролетарий» в Москве.
В 1937 году международное жюри Всемирной выставки «Искусство и техника в современной жизни» в Париже присудило Гапоненко золотую медаль за картину «На обед к матерям».
Спустя два года, в 1939 году, он принял участие в создании монументального панно «Знатные люди Страны Советов» в Нью-Йорке.
Во время Великой Отечественной войны Гапоненко часто выезжал на фронт, где делал зарисовки и этюды. В 1944 году он написал картину «После изгнания фашистских оккупантов». В основу сюжета было положено реальное событие военных лет, рассказанное художнику его сестрой, пережившей фашистскую оккупацию на Смоленщине. Тогда же Тарас Гурьевич передал эту картину смоленскому музею. В 1946 году он написал второй вариант картины, правда уже большего размера, которая в настоящее время находится в Государственной Третьяковской галерее. В 1947 году за создание этого монументального полотна художник был удостоен Сталинской премии 2-й степени.
С 1952 года Гапоненко занимался педагогической работой в Центральной студии ВЦСПС и на графическом факультете Московского педагогического института имени В.П. Потёмкина. В 1954 году он исполнял обязанности председателя Оргкомитета Союза художников СССР, а с 1954 по 1957 год был секретарём оргкомитета. В конце 1950-х и в начале 1960-х годов он был членом Государственной экзаменационной комиссии Института живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е. Репина и Московского государственного художественного института имени В.И. Сурикова. С 1958 года и до конца своей жизни он входил в состав редколлегии журнала «Художник».
В декабре 1954 года Гапоненко стал членом-корреспондентом Академии художеств СССР.
Государство высоко оценило заслуги Тараса Гурьевича Гапоненко. Так, в 1954 году ему было присвоено звание «Заслуженный деятель искусств РСФСР», а в 1968 году – «Народный художник РСФСР». Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29.12.1976 года за большие заслуги в развитии изобразительного искусства Тарасу Гурьевичу Гапоненко было присвоено почётное звание «Народный художник СССР».
Примечательно, что семья Тараса Гурьевича также была приобщена к искусству. Его жена, Эрна Иоганновна Гапоненко (урождённая Арнгольд), тоже была художником, в настоящее время её картины хранятся во многих музеях мира, в том числе в странах Средней Азии. Алексей Тарасович Гапоненко также стал художником. Выпускник МГХИ имени В.И. Сурикова, он, как и отец, был разноплановым художником, занимаясь и пейзажем, и натюрмортом, и жанровой живописью, и портретом. В 1958 году Алексей Тарасович сделал множество натурных зарисовок известного пианиста Вана Клайберна во время проведения 1-го Международного конкурса имени П.И. Чайковского. Кроме того, занимался книжной иллюстрацией для издательства «Дет-гиз» и «Малыш» и активно сотрудничал со студией «Диафильм».
Прах Эрны Иоганновны и Алексея Тарасовича захоронен в колумбарии Ваганьковского кладбища в Москве. В одну из встреч члены Общества нашли их захоронение.
Тарас Гурьевич прожил достаточно долгую и интересную жизнь. Он жил в Москве в так называемом Городке художников на Масловке среди многих выдающихся художников и скульпторов. Здесь же он и умер 11 октября 1993 года на 88-м году жизни.
Как я уже сказал в начале, эта история началась для меня в 2014 году, когда в энциклопедии «Смоленская область. Персоналии» мне на глаза попалась статья известного смоленского искусствоведа Л.М. Козиковой про Гапоненко. Эта статья заканчивалась фразой «похоронен на родине». Встал вопрос – где эта родина? При сравнении современных и довоенных карт мною было установлено, что деревни Старая Заворонь не существует на картах уже много десятилетий, но территория относится к Арнишицому сельскому поселению Угранского района.
Первое, что можно было предпринять, это узнать от краеведов и местных жителей. К большому сожалению, ни в Угранском краеведческом музее, ни в Арнишицком сельском поселении о возможном месте захоронения Гапоненко никто не знал. Старожилы слышали об этом имени, но конкретно никто не мог сказать. Как выяснилось, что в Заворони кладбища никогда не было. Однако, несмотря на всё это мною была предпринята первая отчаянная попытка что-нибудь найти. В один из сентябрьских дней я с родителями отправился в тур по угранским лесам. Но, как и следовало ожидать, ничего не нашли, только одного ёжика, который уснул буквально у нас на руках.
Узнать что-либо у Л.М. Козиковой уже не представлялось возможным, так как она умерла за несколько месяцев до этого. Даже пришлось написать письмо в адрес Президента Российской академии художеств З.К. Церетели, но ответа я так и не получил. Результатом всего этого осталась полная неопределённость – в книге написано, что Гапоненко похоронен на родине, но подтвердить этого никто не мог (как и опровергнуть).
Казалось бы, что всё потеряно, но в один зимний день в начале 2016 года ко мне на электронную почту пришло письмо от Галины Василенковой, в котором было написано, что на территории Угранского района похоронен народный художник СССР Тарас Гапоненко. Сказать, что это была радость – ничего не сказать. Наконец-то нашёлся человек, который мог с точностью сказать, что Гапоненко действительно похоронен на Смоленщине. Тогда же стало известно, что он похоронен в урочище Мышенка в нескольких километрах от станции Баскаковка, что в Ключиковском сельском поселении.
Еле дождавшись лета и хорошей погоды, позволяющей ехать далеко и ходить долго, я снова поехал в Угранский район. Но то ли от волнения, то ли от переизбытка информации, у меня из головы напрочь вылетело название Мышенка и осталось только название Ключики. Но в Ключиках ни имя Гапоненко, ни имя его сестры также оказались никому неизвестны. К моим поискам подключилась даже глава поселения Елена Александровна Логачёва, но снова все поиски оказались пустыми, на Ключиковском кладбище ничего не было обнаружено.
Уже потом, когда я выбрался из зоны дремучих лесов, где практически отсутствует связь, мне удалось узнать всё у той же Галины Василенковой, что надо искать не в Ключиках, а в Мышенке.
Спустя пару месяцев я снова поехал на местность. Поскольку самостоятельно найти кладбище в глухом лесу невозможно, провожатым выступил сын главы поселения Е.А. Логачёвой. Проехав четыре километра по дороге, по которой в настоящее время ездят лишь лесовозы, мы выехали на небольшую прогалинку. После этого ещё больше километра пришлось идти по лесам, но в итоге мы пришли на небольшое деревенское кладбище. Каково же было разочарование, когда могилы Гапоненко на кладбище обнаружено не было. Правда, в одной ограде было несколько безымянных крестов, среди которых к одному была прислонена плита с именем Матрёны Гурьевны Трошкиной, её фотографией и каким-то непонятным выцветшим портретом.
Задаваясь вопросом, действительно ли народный художник похоронен здесь, мне удалось разыскать в Москве его невестку, Елену Александровну Урызваеву, которая подтвердила, что прах Т.Г. Гапоненко после смерти был захоронен в могилу его сестры Матрёны Гурьевны Трошкиной в деревне Мышенка. По настоянию его племянниц, приехавших на похороны, было принято решение захоронить прах художника в родной угранской земле.
Это были лихие 90-е, жизнь «била ключом» и в скором времени о художнике забыли. В 2001 году умер его сын. Племянницы кто уехал, кто умер. Сама деревня прекратила своё существование и исчезла с карты. Кладбище оказалось в глухом лесу, куда найти дорогу без знающих местность людей просто невозможно.
В июле 2017 года за счёт средств Общества некрополистов по моему эскизу была изготовлена небольшая гранитная плита с именем Тараса Гурьевича Гапоненко. В начале августа эта плита была установлена на месте его захоронения. Правда, не обошлось без приключений. Если в прошлом году до кладбища пришлось идти километр, то в этому году я не смогу на машине проехать и мне пришлось нести эту плиту на собственных плечах почти 5 километров, чтобы установить. Ещё до этого, обсуждая вопрос о возможном варианте увековечивания имени Гапоненко, все моё окружение в один голос говорило о нецелесообразности установки памятника на маленьком сельском кладбище в глухом лесу, где его никто не увидит. Единственным человеком, кто поддержал меня в этом начинании и помог в его осуществлении, оказалась моя собственная мать. Именно она до конца помогала мне, и в то время как я тащил плиту, она несла весь необходимый инструмент. Также я ещё дома заламинировал фотографию Тараса Гурьевича, поэтому теперь на его могиле присутствует также и его портрет.
Только, вернувшись в машину, я почувствовал моральное удовлетворение от совершённого дела. Спустя несколько минут отдыха у меня открылось второе дыхание, и я был готов к новым свершениям, что выразилось в посещении ещё нескольких угранских кладбищ.
Может быть, и есть здравый смысл, что памятник на деревенском кладбище не нужен. Но ведь памятник потому так и называется, что хранит память. Тарас Гурьевич Гапоненко вполне заслуживает, чтобы его имя знали и помнили, чтобы им гордились земляки, чтобы случайно, оказавшись на кладбище, они могли поклониться его праху. Хочется верить, что это станет началом в восстановлении незаслуженно забытого имени человека, который до конца жизни служил своему Отечеству так, как мог – через искусство.
10 12 2019
